«ГОРЛОВСКАЯ МАДОННА»
Автор: Павел Евдокимов
В тот день украинская армия обстреляла Горловку с РСЗО «Град». Снаряды ложились по всему городу. Погибли двадцать два человека, включая двоих детей. Были ранены десятки мирных жителей. Именно тогда погибли Кристина Жук со своей 10-месячной дочуркой Кирой.
Разрывы настигли Горловскую Мадонну на прогулке в центре города. Весь адекватный мир потрясла фотография — две русоволосые головки прижались друг к другу, зеленая трава и кровь на ней кажутся нереально яркими.
Местный житель по имени Сергей отвез тела в морг.
Последняя, кто видел Кристину живой, — Юлия Куренкова. Ей тогда было пятнадцать лет. Тот страшный день изменил ее жизнь. Позже на своей страничке «ВКонтакте» она написала статус: «27.07».
— 27 июля 2014 года мы с другом решили погулять. Сидели, общались на лавочке в центре города — сквере Коммунаров. Дима в этот день собирался уезжать в Одессу, где подрабатывал, приехал в Горловку на три дня, чтобы подать документы в техникум… Он не успел совсем чуть-чуть. В 14.00 у него отходил автобус. А в 13.00 раздался первый взрыв. А потом еще и еще.
Под нами дрожала земля. Горловку обстреливали со стороны Дзержинска, где стояла украинская армия. Мы вскочили с лавочки и побежали, как потом оказалось, прямо на взрывы. Я слышала, как осколки стучали по асфальту, в какой-то момент Дима упал. То был один из первых обстрелов Горловки, мы не знали, что в таких случаях нужно падать на землю.
В этот момент навстречу нам выбежала Кристина с девочкой на руках. Вдруг в глаза ударила яркая вспышка, и меня подкинуло в воздух метра на два. Я упала на левый бок, а надо мной стоял страшный гул.
…Через какое-то время Юля попыталась посмотреть вокруг, но оплавленные ресницы были спаяны. Она с трудом открыла глаза. Почувствовала жжение в лице, руке, ноге. Странно, но звуков уже не было, их место заняла звенящая тишина и только тихо опадали листья, плавно опускаясь на траву, как в замедленной съемке.
— Перед собой я увидела Кристину. У нее была разорвана в клочья нога. Но она еще была жива. И все время повторяла: «Кира, доченька, Кира, доченька!» А еще шептала проклятия в адрес убийц. Я встала, шатаясь на ноги, и она издала крик ужаса от моего вида. Я не смогла устоять и упала. Только тогда увидела, что джинсовая штанина разорвана и в нее зияет обширная рана. В голове стучало: «Это не я. Это сон. Так не бывает. Так не может быть. Сейчас я проснусь». Но проснуться не получалось.
Юля увидела свой рюкзак, который сорвало с нее, вещи были разбросаны далеко вокруг. Она ползком подобралась к рюкзаку, нашла что-то, чтобы как-то перемотать ногу. Хотела позвонить в «скорую» – телефон исчез, его срезало с джинсами. Тогда она зажала рану и встала, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто им поможет.
Контуженная, Юля не понимала куда идти. И просто брела наугад. Случайный прохожий вывел ее к больнице, которая была совсем неподалеку. Странно, но Юля, выросшая в этом городе, не помнила об этом. А когда подошли к зданию, она не могла понять, как попасть туда.
— Своим видом я шокировала медиков. Обгоревшая (позже у меня констатировали 15 % ожогов), с сожженными волосами, вся в крови я зашла в приемный покой. Увидела кушетку и просто упала на нее без сил. Врач спросил, сколько мне лет и, услышав ответ, отошел в сторонку и нецензурно выругался. Я рассказала, что попала под обстрел, что там остались мой друг и мама с ребенком. Они еще живы, им надо помочь. Я это повторяла постоянно. Позже узнала, что в тот день спасли Киру, маленькую девочку, но другую. Тогда я еще не знала, что Диму убило там же.
Юле укололи обезболивающее и начали перевязывать, когда окончились бинты, в ход пошли простыни. Обстрел Горловки не прекращался и потому врачи всех больных спустили в подвал.
Именно в подвале при тусклом желтом свете слесарского фонарика ей делали первую операцию, чтобы хоть немного закрыть края огромной раны на ноге.
Операционный стол представлял старый диван, а от других больных ее отгородили одеялами. Через день ее вместе с другими детьми смогли переправить в Донецкую травматологию, а рядом ехала мама. И начались бесконечные операции, перевязки под наркозом, а потом и без него.
…Снимок из сквера на улице Рудакова, на котором запечатлены погибшие Кристина и Кира, выложил в интернет блогер Олег Желябин-Нежинский. После съемок на месте трагедии он моментально выложил фотографии в «Фейсбуке», в результате чего за пару часов они разлетелись в Сети по всему миру.
Кристина жила в Киеве, в Горловку приехала к матери.
— Мы всегда жили очень счастливо, а в нашем доме были всегда смех и друзья, — рассказывала Наталья, мать Кристины и бабушка Киры. — Девочки учились, занимались. Мы никогда не ссорились. Пусть и городок маленький, но жили своей счастливой жизнью. Кристина была умницей. Закончила наш Горловский институт иностранных языков. Хотела в жизни много добиться. Девочку свою Кирочку очень любила, она так хотела и так ждала ее рождения. Еще когда с животиком ходила, все время говорила: «Когда же Кирочка появится». Она знала, как малышку будут звать, какой она будет.
Когда Кирочка родилась, Кристина ее с рук не отпускала. Кира без конца пела песни — утром просыпалась и со спальни кричала: «Ба! Ба!» — и начинала песенки петь. У нас соседи все смеялись, ведь с первого дня мы ей постоянно пели песенки. Соседи спрашивали, мол, кто у вас там поет? Я пела, Кристина пела. Французские песни ставила, — и Кирочка, уже что-то напевая, лепетала...
Они собирались покинуть город в связи с ухудшением военной ситуации, уже был запланирован отъезд. Не судьба! Так Кристина осталась в Горловке навсегда, — ее похоронили вместе с дочуркой на местном кладбище, впопыхах из-за боязни нового артобстрела, 29 июля.
А теперь, когда на Украине идет уничтожение нацизма, Кристина Жук и малышка Кира стали одним из символов жертв бандеровского режима, захватившего власть в результате государственного переворота. И которому — в этом нет никаких сомнений — теперь будет положен конец.
Нет, они не только жертвы 2014 года – они символы пришедшего в 2022 году освобождения.
Оригинал на сайте газеты «Спецназ России» – тут: http://www.specnaz.ru/articles/300/1/4210.htm
